Культура речи - реферат

Введение

Без трех важнейших понятий -- отечество, язык и культура -- трудно представить себе единство народа, живущего в цивилизованной стране. Само слово культура (от лат. cultura), обозначая определенный уровень достижений в общественной, духовной и производственной жизни человеческого общества.

Термины культура языка и культура речи стали широко употребляться в русистике в двадцатые годы, особенно в годы основания и деятельности Научно-исследовательского института речевой культуры (1925--1933 гг.).

Различия между понятиями культура языка и культура речи коренятся в сложившихся научных представлениях о необходимости разграничивать понятия язык и речь.

Язык как система знаков (орфографических, грамматических, лексических и др.) принадлежит определенному общественному коллективу и составляет важнейшую часть речевой деятельности, но не совпадает с ней. "Язык не деятельность говорящего", -- писал Соссюр. Тогда как для понятия речи существенным является представление о речевой деятельности, в процессе которой происходит функционирование языковых структур.

Речь как "индивидуальный акт воли и разума" говорящих предполагает, с одной стороны, "комбинации, в которых говорящий использует код (code) языка с целью выражения своей мысли" и, с другой стороны, "психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации" (Фердинанд де Соссюр. Соответственно реально существующим различиям между языком и речью необходимо разграничивать и понятия культура языка -- культура речи. Мы можем исследовать культуру древнерусского или древнегреческого языка, не предполагая изучение речевой деятельности на этих языках. В то же время при анализе культуры современной русской речи на определенном ее синхронном срезе у нас нет прямой необходимости обращаться к культуре древнерусского языка времен Владимиро-Суздальской Руси (XII--XIII вв.). И в том, и в другом случае рознятся объекты исследования.

Несмотря на то что до XX в. в русистике не использовались термины культура языка и культура речи, учение о стиле и содержании эффективной и образцовой речи, ее основных качествах и свойствах существовало с давних времен. Этим занималась древнейшая наука -- риторика.

1. Краткие сведения из истории

Риторическое знание и риторика как форма обобщения действительности словом для России начинались на основе усвоения опыта античной и западноевропейской традиции. Общность европейского культурного фонда восходила к древнейшему периоду истории: "Богослужебная, проповедническая, церковно-назидательная, агиографическая, отчасти всемирно-историческая (хронографическая), отчасти повествовательная литература была единой для всего православного юга и востока Европы" (Д. С. Лихачев. Поэтика древнерусской литературы).

Риторика значилась одной из семи "свободных художеств" ("искусств"), составлявших основной цикл гуманитарных знаний. Выполняя культурно-просветительные задачи, она на протяжении 2500 лет оказывала влияние не только на формирование духовного облика учащихся, но и на их речевое поведение в обществе. Каковы же отличительные черты риторики?

Риторика (греч. rhetorike -- ораторское искусство) -- филологическая дисциплина, объектом которой являются теория красноречия, ораторское искусство, способы построения выразительной речи во всех областях речевой деятельности (т. е. в разных жанрах письменной и устной речи) Она близко соприкасается прежде всего с культурой речи. Риторика как интегральная область, охватывающая проблематику эффективности речи, помогала и помогает преодолеть недостатки углубляющейся специализации современных филологических дисциплин. На протяжении всей истории существования риторики видоизменялись ее определения, причем в разное время на первый план выдвигались разные стороны этой науки. Во времена греческой античности (V--I вв. до н. э.) одной из ведущих была формула "риторика -- искусство убеждать" (в трудах Аристотеля, Аполлодора и др.). В теории римского красноречия была наиболее популярна формула Квинтилиана: ars bene dicendi -- "искусство говорить хорошо" (см. его труды, относящиеся к 35--96 гг. н. э.). Конкретные задачи обучения красноречию лучше других сформулировал Цицерон: videat, quid dicat, quo loco et quo modo -- оратор должен изобрести, расположить, украсить (предложить известным слогом) Во времена средневековья и раннего Возрождения актуализировалась трактовка риторики как "ars ornandi" (искусство украшения речи). Наибольшей популярностью у последующих поколений пользовались "Риторика" Аристотеля, риторические труды Цицерона ("De oratore", "Orator", "De inventione", "Brutus") и Квинтилиана ("Institutio oratore"), а в русской традиции -- "Двенадцать книг риторических наставлений" Квинтилиана в переводе А. С. Никольского (СПб., 1834).

На раннем этапе развития риторика (древнегреческая и древнеримская) сложилась как нормативная дисциплина и входила, как уже было сказано, в число семи "избранных наук". Согласно пяти ведущим канонам искусства речи классическая риторика содержала пять важнейших составных частей: 1) инвенция (изобретение речи), 2) диспозиция (расположение речевого материала), 3) элокуция (стилистическое оформление речи, ее выражение); 4) память; 5) произнесение.

В средневековье риторика развивалась во Франции, Германии, Италии. В Европе происходило переосмысление античного культурного наследия. Как пишет автор "Очерков по истории и теории риторики" (М., 1991) Н. А. Безменова, "доминантой всех европейских национальных элементов развития риторики, начиная с эпохи Возрождения, является ее "литературизация". Несомненна связь риторики в это время с господством отдельных художественных направлений и эстетических систем (барокко, классицизм). Особое развитие получили духовное красноречие и жанр так называемой схоластической риторики. Происходило постепенное формирование логического и собственно художественного, стилистического направления в риторике, что определяло ее тяготение, с одной стороны, к грамматике, а с другой -- к поэтике.

В средние века европейские риторические идеи через Польшу и Украину проникли и в Россию. Развитие русской риторики приобрело особое значение в истории нормализации русского литературного языка, в становлении реальных социально-коммуникативных форм общения между россиянами.

Русская риторика. В историческом аспекте развитие отечественной риторики прошло определенные этапы.

1. Начальный этап русского красноречия. Первым памятником, который является предшественником риторик XVII в., исследователи считают трактат "О образцах", входящий в "Изборник Святославов 1073 года" и приписанный Георгию Хуровскому. Это славянский перевод трактата византийского ученого и библиотекаря высшей школы в Константинополе Георгия Херобоска. Первые ставшие известными истории занятия риторикой в России были сосредоточены в монастырях -- центрах древнерусской книжности В. П Вомперский в книге "Риторики в России XVII--XVIII вв." (М., 1988) констатирует формирование четырех локальных ареалов, в которых создавались самые ранние риторики. Первый ареал -- это северо-восточная и центральная Россия, где находились Древние центры русской книжности и образования: Вологда с Кирилло-Белозерским монастырем, Ростов Великий, позднее Москва.

Именно в границах этого ареала дошла до нас самая ранняя из риторик Древней Руси -- "Риторика" Макария (1617--1619 гг.). О происхождении риторики, приписываемой Макарию, до сих пор ведутся споры. Однако сейчас известны 34 списка этой риторики с 1620 г. и до петровского времени. Второй ареал -- северо-западный: Новгород и монастыри, расположенные вокруг него. К этому ареалу относится создание в 1699 г. "Риторики" М. И. Усачева. Третий ареал (северный) сформировался позднее -- к началу XVIII в. Он был создан старообрядцами в Выгорецком общежительстве. Четвертый ареал располагался на юго-западе: это Киев с Киево-Могилянской академией и Чернигов. Риторические сочинения данного ареала, относящиеся к 30-м гг. XVII в., написаны в основном на латинском, иногда на польском языках. Таковы Слуцкий "Компендиум по риторике" (1629--1631 гг.), первое печатное руководство по гомилетике ректора Киево-Могилянской академии Иоанникия Галятовского (1659 г.) под названием "Наука короткая альбо способ зложеня казаня" и ряд других киевских риторик XVII--начала XVIII в. Судьба риторики в последней трети XVII -- начала XVIII в. была связана с именами А. X. Белобоцкого, Николая Спафария, Софрония Лихуда, Лаврентия Крщоновича, Стефана Яворского. Однако подлинных вершин в теории поэтики и риторики в доломоносовский период достиг Феофан Прокопович в двух сочинениях "De arte poetica" (1705 г.) и "De arte rhetorica" (1706 г.). Хотя это риторическое сочинение было задумано как руководство к созданию церковных проповедей, по существу оно представляло собой теоретическое обобщение и свод практических рекомендаций по искусству красноречия. Феофан Прокопович расширил круг традиционных жанров -- "видов красноречия", включил в риторику раздел о "способе писания истории", использовал в обобщениях свой собственный писательский опыт.

2. Особый этап в развитии отечественной риторики составил ломоносовский и после ломоносовский период (середина и последняя треть XVIII в.). Именно в это время сложился канонический тип русской риторики, в которой отражалась и обобщалась практика двуязычия (имеются в виду русский и церковно-славянский языки), которая характеризовалась особым сплавом языковых стилистических элементов -- лексико-фразеологических, грамматических и синтаксических -- в рамках трихотомии (теории трех "штилей" М. В. Ломоносова). Систему взглядов на красноречие М. В. Ломоносов изложил в двух Риториках -- краткой (1743 г.) и "пространной" (1748 г.). Риторика 1748 г. называлась "Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показывающая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии". Обе Риторики представляли собой первые русские и общедоступные руководства по красноречию. "Пространная" Риторика выдержала 9 изданий (последнее -- в 1810 г.). М. В. Ломоносов не раз подчеркивал благотворную силу воздействия античной и европейской культур. Само определение красноречия традиционно: "Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем приклонять других к своему об оной мнению". Однако в своих эстетических и научных идеях ученый стремился к утверждению прежде всего национально-исторической темы в русской культуре. Ориентация на строй национального языка пронизывает все главы книги. Взять, к примеру, рассуждения о звуковой эвфонии: "В Российском языке, как кажется, частое повторение письменности. А способствовать может к изображению великолепия великого пространства, глубины и вышины, также и внезапного; учащение письменности Е, И, К, Ю к изображению нежности, ласкательства, плачевных или малых вещей. Чрез Я показать можно приятность, увеселение, нежность и склонность; чрез О, У, Ы страшныя и сильныя вещи, гнев, зависть, боязнь и печаль".Современно звучат все замечания о стилистике живой речи, скажем, примеры неудачных стечений согласных (ств-вз: всех чувств взор есть благороднее), гласных (плакать жалостно о отшествии искреннего своего друга); повторений одних и тех же звуков речи (тот путь тогда топтать трудно) и т. д. В Риторике выделены три основных традиционных раздела: о изобретении, о украшении, о расположении. Однако в рамках традиционных схем М. В. Ломоносов изложил немало новаторских идей -- о взаимоотношениях русского и церковно-славянского языка, о классификации стилей, об установлении закономерностей употребления языковых единиц, наконец, о проблеме языкового мастерства оратора, писателя, поэта. Именно в Риторике были высказаны мысли, которые в дальнейшем составили программу всей филологической деятельности М. В. Ломоносова. Оценивая Риторику, академик В. В. Виноградов писал: "Можно без преувеличения утверждать, что Ломоносовым были не только заложены основы стилистики русского языка, но и предначертан проект ее будущего величественного здания. Это здание до сих пор еще не возведено, хотя материалы для него собирались многими русистами" (Проблемы стилистики русского языка в трудах М. В. Ломоносова // Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. . В последующий период так и не появилось труда, по научным достоинствам равного ломоносовскому. Тем не менее продолжал свое существование и развивался тип теоретических руководств по риторике. Так, весьма самобытны представления о хорошей и правильной речи у Н. Г. Курганова, отраженные в его знаменитом "Письмовнике" (1769 г.). В последней трети XVIII в. выделение общих основ красноречия для прозы, поэзии и ораторской речи, утвержденное в риторике Ломоносова, а затем принятое в трудах его исследователей, сохранялось и поддерживалось в большинстве риторических сочинений конца XVIII в. Грамматика, риторика и "пиитика" -- три кита, на которых, как на прочном фундаменте, держались гносеологические основы теории словесности этого времени. Одним из таких известных трудов был "Сокращенный курс российского слога" В. С. Подшивалова (М., 1796). Хороший стиль, писал в этой книге автор, должен быть: "1) ясен, 2) не груб, 3) без всякого принуждения, 4) натурален, 5) благороден, 6) обилен, 7) хорошо связан". Учение о стилистически обусловленном употреблении языка постепенно отделилось от "науки витийства", которая в дальнейшем составила основное содержание руководств, занимающихся правилами сочинения собственно ораторской речи.

3. В конце XVIII -- начале XIX в. сложилась риторическая школа российских академиков, а затем и университетская школа красноречия. Наиболее значительные риторики этого времени связаны с именами академиков М. М. Сперанского, А. С. Никольского, И. С. Рижского. Риторика М. М. Сперанского была написана в 1792 г., опубликована же лишь в 1844 г. под названием "Правила высшего красноречия". Это произведение не представляет собой исчерпывающего и планомерного курса теоретической риторики. Книга посвящена искусству церковной проповеди. В отличие от авторов других академических риторик М. М. Сперанский придавал особое значение эмоциональной стороне речи: "Красноречие есть дар потрясать души, переливать в них свои страсти и сообщать им образ своих понятий". Вслед за де Аламбером М.М. Сперанский подчеркивал: "Ораторская кафедра есть театр великих движений духа". В наибольшей степени автора интересовала стилистика индивидуальной речи, представления о которой он раскрыл, излагая теорию слога. В книге М. М. Сперанский поставил вопрос о стилеобразующих различиях слога, о самых характерных чертах языка личности. Совершенно иной была риторика А. С. Никольского. Первая краткая риторика- опубликована в 1790 г. (Краткая логика и риторика для учащихся в Российских духовных училищах). Третье издание вышло в составе книги "Основание Российской словесности" (СПб., 1807). Отличительные черты этой риторики -- ее "грамматикализованность", усиленное внимание к проблемам жанрово-ситуативных форм речи, синкретические характеристики прозаической, ораторской и стихотворной речи. В части риторики "О сходстве слога с родом сочинений" автор классифицировал слог в зависимости от жанровых разновидностей речи (разговорный, письменный, учебный, философский, исторический, баснословный, романический, ораторский и даже театральный). Выдающейся для своего времени следует признать риторику академика И. С. Рижского. Его "Опыт риторики" вышел в свет в 1796 г. (3-е изд. -- в 1809 г). Вопросы чистоты и правильности русской речи занимали в этой книге особое место. Культура национальной речи была в то время одной из центральных проблем эпохи. В своей основной части риторика И. С. Рижского приближалась к практической стилистике. В ней присутствовали параграфы о пристойности слов и выражений, о точности слов, о ясности сочинений, о благозвучии речи. При этом подчеркивалось значение такого эстетического понятия, как вкус ("вкус времени или века, вкус народа"). Учение о красноречии в труде И. С. Рижского, как писал академик В. В. Виноградов, обобщалось "до значения нормативной системы литературной речи" (Виноградов В. В. Поэтика и риторика).

4. В истории развития русской риторики период первой половины XIX в. оказался наиболее продуктивным. Под влиянием реформы Н. М. Карамзина, ориентированной на сближение с европейской традицией, происходило становление новой стилистической концепции литературного языка, что не могло не отразиться во взглядах на новую риторику -- в трудах Н.Ф. Кошанского, А.Ф. Мерзлякова, А.И. Галича, К. Зеленецкого и др. Именно на этот период приходится не менее шестнадцати риторик широкой теоретической и практической ориентации, основной пафос которых был направлен на определение принципов организации прозаических текстов, всей сложившейся художественно-речевой практики. Структура риторических сочинений в то время претерпела определенные изменения. Учебная риторика, излагающая основы красноречия, существовала в двух формах: общей и частной риторики. Общая риторика обобщала законы изобретения, расположения и выражения мыслей, частная же разрабатывала принципы строения текстов по жанрам красноречия. Наиболее показательны в этом отношении риторики Н.Ф. Кошанского и К. Зеленецкого. "Общая риторика" Кошанского (1-е изд. -- 1818 г., 7-е -- 1849 г.) состояла из трех традиционных разделов: "Изобретение", "Расположение" и "Выражение мыслей", насыщенных, однако, новым содержанием. В центре внимания -- категория стиля, именуемая слогом. Н.Ф. Кошанский определил слог как "способ выражать мысли, как искусство писать". Принципиальная позиция Кошанского в понимании стиля -- требование соответствия слога изображенным мыслям, предмету изложения и закрепленность каждого вида "слога" за определенными жанрами. "Частная риторика" (СПб., 1832) понималась как "руководство к познанию всех родов и видов прозы". "Частная риторика" Кошанского давала рекомендации по пяти видам красноречия: "письма", "разговоры", "повествование", "ораторство" и "ученость". Тот же принцип разграничения использован в "Общей" и "Частной" риторике К. Зеленецкого. В "Общей риторике" (Одесса, 1849) излагалось общее учение о красноречии, а "Частная риторика" (Одесса, 1849) посвящалась другому аспекту красноречия -- теории отдельных родов прозы. Нововведения К. Зеленецкого в общей риторике касались пересмотра традиции и детальной разработки раздела "О чистоте письменной речи русской в лексическом отношении". Риторика все в большей степени продвигалась в сторону практической стилистики и культуры индивидуальной речи.

Особого внимания заслуживает труд А.И. Галича "Теория красноречия для всех родов прозаических сочинений" (СПб., 1830). Раскрытие А.И. Галичем признаков "совершенного" языка -- это, по существу, теоретическое обращение к основным категориям и принципам, определяющим и характеризующим образцовый язык с точки зрения лучших качеств речи. Автор трактует понятие чистоты речи, ее правильности, ясности, точности и благозвучия. Пересматривая орнаментальную часть риторики, А.И. Галич отказался от традиционного разделения фигур на "фигуры слов" и "фигуры мыслей" и выделил три типа фигур по их функции и характеру образования -- грамматические, ораторские и поэтические. Употребление фигур ставилось в прямую зависимость от содержательного плана текста, его функционально-стилистического своеобразия. Правила общей риторики, по мнению А.И. Галича, распространяются на такие прозаические произведения, которые как бы имплицитно обращены к адресату или слушателю. Это -- "1) монологи, 2) разговоры, 3) письма, 4) деловые бумаги, 5) исторические сочинения, 6) сочинения поучительные, 7) ораторские речи". В риторике давались основные характеристики этим видам прозы и предлагались определенные рекомендации к их созданию и организации.

Уже в конце XVIII в. в Европе угасал интерес к риторике. В России пик расцвета риторики пришелся на первую половину XIX в. Но этот же период стал тем рубежом, который положил начало критическому отношению к общей риторике. Однако и в конце XIX -- начале XX в. появлялись отдельные работы, в которых словесники обращались к идеям риторики типа изложенных в книге А.Г.Тимофеева "Очерки по истории красноречия" (СПб., 1899), И.П. Триодина "Принципы красноречия и проповедничества" (Екатеринослав, 1915) и др. Последние наиболее яркие публикации по риторике связаны с деятельностью Института Живого Слова (1918-- 1924 гг.). В "Записках Института Живого Слова" (1919) были опубликованы детально разработанные программы Н.А. Энгельгардта -- "Программа курса лекций по теории красноречия (риторика)", Ф.Ф. Зелинского -- "Психологические основания античной риторики" и А.Ф. Кони -- "Живое слово и приемы обращения с ним в различных областях".

В 20-е годы XX в. риторика была исключена из школьного и вузовского курсов.

5. Особые импульсы развитию риторических идей в России были даны в 60-е гг. XIX в., когда происходило становление и формирование русского судебного красноречия, достигшего значительных вершин во второй половине XIX в. Его рождение и бурный расцвет обусловлены судебной реформой 60-х гг. О теории русского судебного красноречия писали К. Арсеньев, А.Ф. Кони, Б. Глинский, П. Сергеич (П.С. Пороховщиков). Труд последнего автора "Искусство речи на суде" (СПб., 1910) наиболее значителен. Отдельные главы этой книги ("О слоге", "Цветы красноречия", "О психологии речи", "О пафосе") свидетельствуют о прямой связи с общей античной, европейской и русской риторической традицией. Вместе с тем книга отражала практику и теорию русского судебного красноречия XIX в.: в ней были отражены и сформулированы принципиальные позиции, ставшие исходными в организации судебной речевой деятельности (допрос, разбор свидетельских показаний, искусство спора и т. д.), так же как и те многообразные приемы, которым надлежало определять создание судебных речей.

6. В наши дни происходит возрождение интереса к риторике; это естественно и гармонично согласуется с возрождением бесценных сокровищ отечественной культуры. Ренессанс риторики, наблюдающийся в отечественной лингвистике (см. труды С.С. Аверинцева, Ю.М. Лотмана, Ю.В. Рождественского, В.П. Вомперского и др.), поддерживается и достижениями неориторики в США и Европе. В современной риторике от прежних риторических учений в основном сохранились два аспекта научного поиска: 1) организация языкового материала, ориентированная на современные проблемы аргументации. Это направление в зарубежной лингвистике успешно развивается в трудах X. Перельмана, X. П. Грайса, Дж. Л. Кинневи, Ю. Коппершмидта и др.; 2) второй аспект связан с развитием орнаментального раздела риторики (искусством украшения речи), близкого к проблемам художественной стилистики и поэтики. Таковы работы Р. Якобсона, Р. Лахмана, Т. Тодорова, Ж. Дюбуа и др. В современных исследованиях широко используются также достижения риторики в метаязыковом аспекте, чему способствует ее полифункциональность. Иллюстрацией этому служит французская "Общая риторика", написанная группой авторов (Ж. Дюбуа, Ф. Эделин, Ж.-М. Клинкенберг, Ф. Мэнгэ, Ф. Пир, А. Гринон. Общая редакция и вступительная статья А.К. Авеличева. М., 1986).

В 70--90-е гг. в отечественной учебной и научной литературе "прорастали" идеи новой риторики в недрах лингвистики текста, теории типов речи, речевой деятельности и психолингвистики. Казалось, что октябрь 1917 г. окончательно и навсегда похоронил многое из того, что было в русской словесности XIX в. Противникам риторики представлялось, что ее оживление "подобно прикладыванию пластыря к деревянной ноге" (Гофман В. Слово оратора (Риторика и политика). Л., 1932). Однако знаменателен тот факт, что появившиеся после 1985 г. идеологические послабления сразу же были восприняты лингвистами, и впервые после длительного перерыва стали выходить в свет современные отечественные книги по риторике. Это: учебник С.С. Гурвича, В.Ф. Погорелко, М.А. Германа "Основы риторики" (Киев, 1988); "Общая риторика (современная интерпретация)" Е.А. Юниной и Г.М. Сагач (Пермь, 1992).

В системе координат сложившихся к нашему времени риторических предпочтений размещается следующая шкала ценностей: 1. Пласт ортологических структур на всех уровнях языка, расположенных в рамках оппозиции "правильно -- неправильно". 2. Пласт структур, относящихся к нормам речевого этикета и размещающихся в рамках оппозиции "принято -- не принято". 3. Пласт нормативно-этических структур -- в рамках оппозиции "прилично -- неприлично", "пристойно -- непристойно". 4. Пласт экспрессивных структур, относящихся к орнаментальному разделу риторики (в рамках оппозиции "выразительно -- невыразительно"). Функция этих структур связана с областью эстетического восприятия речи.

7. Культура речи как научная дисциплина в 20--70-е гг. XX в. развивалась преимущественно в пределах ортологического направления. Однако было бы неправильно с узких позиций рассматривать достижения выдающихся лингвистов этого времени, которые занимались и проблемами стилистики речи в широком понимании, и закономерностями общественно-речевого общения, и практическими задачами культуры речи. Характерно было стремление отойти "от мертвых схем к живому слову как орудию социального общения и воздействия" (Винокур Г.О. Культура языка). Внимание таких замечательных ученых, как Л.В. Щерба, В. В. Виноградов, Б.В. Тома-шевский, Б.А. Ларин, Г. О. Винокур, Л.П. Якубинский, Е.Д. Поливанов, В.И. Чернышев, Д.Н. Ушаков, А.М. Селищев и др., было привлечено к культурологическим проблемам, к неотложным для того времени задачам речевого воспитания общества, к идее создания нормативных трудов XX в. -- прежде всего толкового словаря и академической грамматики, отражавших языковые реалии новой жизни страны.

Наиболее интересна научная дискуссия по проблемам культуры речи, которая проводилась в 20-е гг. и в которой приняли участие все виднейшие языковеды. Они оценивали сложившуюся социолингвистическую ситуацию по-разному, но, как справедливо подчеркивал академик Н. И. Толстой, в последующий полувековой период "рассудил всех суд истории русского литературного языка" (Толстой Н. И. Вопросы культуры речи в трудах русских лингвистов 20-х годов).

Важнейшая эпоха в становлении культуры речи как особой дисциплины в российском языкознании связана с именем профессора С. И. Ожегова. Он был не только талантливым исследователем Академия наук в лице ее головного института и сектора культуры русской речи, как считал С. И. Ожегов, должна активно следить за современным состоянием живого и развивающегося литературного языка с тем, чтобы наиболее адекватно отражать эти знания в трудах Института. Центральные проблемы, выдвинутые С. И. Ожеговым, группировались вокруг следующих основных разделов: теория нормализации, теория нормы, теория ортологии (или, как тогда чаще всего говорили, правильности речи и ее практической кодификации).

С.И. Ожегов был инициатором и ответственным редактором широко известной научно-популярной серии "Вопросы культуры речи" (1955--1967 гг.), в восьми выпусках которой освещались наиболее острые и актуальные научные проблемы.

Теоретическое осмысление опыта работы коллектива соратников С. И. Ожегова уже после его смерти (в 1964 г.) было предпринято в обобщающем труде "Актуальные проблемы культуры речи" (под ред. В. Г. Костомарова и Л. И. Скворцова. М., 1970). В книге рассматривались теоретические, практические и историографические вопросы культуры речи как научной дисциплины: понятие языковой нормы и ее аспекты; литературный язык и его взаимоотношение с диалектами, профессиональным языком и терминологическими структурами; методы и приемы исследования и пр.

На протяжении 70--80-х гг. основное внимание как в работах отечественных языковедов, так и в трудах ученых, причисляющих себя к Пражскому лингвистическому кружку (ПЛК), уделялось интерпретации динамической нормы.

Однако культура речи, конечно же, не сводится только к теории нормы. Продуманная лингвистическая программа работ в культуроведческом просвещении должна предусматривать многостороннее совершенствование культуры речи каждого человека. "Личностный" аспект выдвигается на первый план не только в работе школы, но и в деятельности всех обучающих структур общества. Справедлива мысль Ю. Н. Караулова: "Норма, учитывающая как системный, так и эволюционный аспекты языка, невозможна без третьей координаты -- личностной, т. е. языкового сознания". Обратная связь, однако, неизбежна:

Важно подчеркнуть, что в этом отношении первостепенна лексикографическая деятельность лингвистов. Именно она дает наиболее ощутимые результаты в деле укрепления литературных норм русской речи на практике. В повседневной деятельности студенты и преподаватели, работники радио и телевидения, лекторы и журналисты неизменно обращаются к нормативным словарям. Поэтому, если говорить о наследии сектора культуры русской речи Института русского языка РАН как о совокупности его общепризнанных культурных ценностей, то это в первую очередь созданные в стенах Института ортологические словари .

В 1996 году вышла в свет монография "Культура русской речи и эффективность общения" (под ред. Л. К. Граудиной и Е. Н. Ширяева), посвященная основам теории и современной интерпретации культуры речи. В книге подчеркнута необходимость изучения не только нормативного, но и коммуникативно-прагматического аспекта культуры речи. Теоретические идеи, которые развиваются в этой книге, легли в основу предлагаемого вниманию читателей учебного пособия.

2. Современная теоретическая концепция культуры речи

Культура речи -- понятие многозначное. Одна из основных задач культуры речи -- это охрана литературного языка, его норм. Следует подчеркнуть, что такая охрана является делом национальной важности, поскольку литературный язык -- это именно то, что в языковом плане объединяет нацию. Создание литературного языка -- дело не простое. Он не может появиться сам по себе. На определенном историческом этапе развития страны играет обычно наиболее передовая, культурная часть общества. Становление норм современного русского литературного языка неразрывно связано с именем А. С. Пушкина. Язык русской нации к моменту появления литературного языка был весьма неоднороден. Он состоял из диалектов, просторечия и некоторых других обособленных образований. Диалекты -- это местные народные говоры, весьма различные с точки зрения произношения (на Севере окают, на Юге якают), лексики, грамматики. Просторечие более едино, но все же недостаточно упорядочено по своим нормам. Пушкин сумел на основе разных проявлений народного языка создать в своих произведениях такой язык, который был принят обществом в качестве литературного.

Литературный язык -- это, разумеется, далеко не одно и то же, что язык художественной литературы. В основе языка художественной литературы лежит литературный язык. И, более того, литературный язык как бы вырастает из языка художественной литературы. И все же язык художественной литературы -- это особое явление. Его главная отличительная черта состоит в том, что он несет в себе большую эстетическую нагрузку. Для достижения эстетических целей в язык художественной литературы могут привлекаться диалекты и другие нелитературные элементы. Без знания основ культуры речи в наше время трудно себе представить подлинного интеллигента. Как писал А. П. Чехов, "для интеллигентного человека дурно говорить так же неприлично, как не уметь читать и писать".

Одна из главнейших функций литературного языка -- быть языком всей нации, встать над отдельными локальными или социальными ограниченными языковыми образованиями. Литературный язык -- это то, посредством чего создается, естественно, наряду с экономическими, политическими и другими факторами, единство нации. Без развитого литературного языка трудно представить себе полноценную нацию Известный современный лингвист М.В. Панов среди основных признаков литературного языка называет такие, как язык культуры, язык образованной части народа, сознательно кодифицированный язык. Последнее -- сознательная кодификация языка -- прямая задача культуры речи, с появлением литературного языка появляется и "культура речи".

Кодифицированные нормы литературного языка -- это такие нормы, которым должны следовать все носители литературного языка. Любая грамматика современного русского литературного языка, любой его словарь есть не что иное, как его кодифицирование. Утверждение о том, что существительное женского рода с окончанием -а в именительном падеже в предложном падеже имеет окончание -е (а не какое-то другое), -- это утверждение о норме. Однако такие нормы для носителей русского языка естественны, их кодификация предельно проста, с такой кодификацией справляется любой грамматист, и специалисту по культуре речи здесь делать нечего. Культура речи начинается там, где язык как бы предлагает выбор для кодификации, и выбор этот далеко не однозначен. Часто можно услышать километр, но норма -- только километр, не менее часто звучит договор, но норма -- договор, хотя сейчас уже не запрещается категорически и договор, тогда как тридцать лет назад такое ударение запрещалось. Это свидетельствует, кроме всего прочего, еще и о том, что современный русский литературный язык, хотя и может рассматриваться как язык от Пушкина до наших дней, не остается неизменным. Он постоянно нуждается в нормировании. Если же следовать раз и навсегда установленным нормам, то есть опасность, что общество просто перестанет с ними считаться и будет стихийно устанавливать свои нормы. Стихийность же в таком деле -- далеко не благо, поскольку то, что кажется приемлемым для одних, окажется неприемлемым для других. Поэтому постоянное наблюдение за развитием и изменением норм -- одна из основных задач лингвистической науки о культуре речи.

Это хорошо понимали русские языковеды дореволюционного периода, свидетельством чему является анализ норм русского языка в вышедшей в 1913 г. книге В. И. Чернышева "Чистота и правильность русской речи", как бы подводящей некоторый итог развитию произносительных, морфологических и синтаксических норм со времен Пушкина. Приведем несколько характерных примеров из этой книги. В XIX в. еще были возможны колебания в употреблении или неупотреблении беглых гласных о или е: ветр -- ветер, вихрь -- вихорь, пепел --.пепел, промысл -- промысел, умысел -- умысел. Возможны были и формы матерь и дочерь. Гораздо шире, чем теперь, в то время употреблялись безличные предложения: Для одного этого потребовалось бы целой и притом большой статьи (В. Белинский); Было половина восьмого. (Ф. Достоевский); Дивно им грезилось весной, весной и летом золотым (Ф. Тютчев).

Особой заботы потребовали общелитературные нормы после 1917 г., что, разумеется, не случайно. В активную общественную жизнь включались широчайшие народные массы, которые недостаточно хорошо владели литературным языком. Естественно, возникла угроза расшатывания литературной нормы. Это прекрасно понимали филологи, проводившие большую работу по пропаганде культуры речи, такие, как известнейшие лингвисты В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Б.А. Ларин, Л.В. Щерба, Л.П. Якубинский и многие другие.

Как уже было сказано, новым этапом в развитии культуры речи как научной дисциплины стали послевоенные годы. Крупнейшей фигурой этого периода был С. И. Ожегов получивший широчайшую известность как автор самого популярного однотомного "Словаря русского языка", ставшего настольной книгой не одного поколения людей. После смерти С.И. Ожегова в 1964 г. активную работу по обновлению словаря ведет академик РАН Н. Ю. Шведова, в 1992 г. вышел "Толковый словарь русского языка", авторами которого названы С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова. Прав оказался К. И. Чуковский, писавший в статье "Памяти С.И. Ожегова": "Его подвиг никогда не забудется нами, и я верю, что созданный чудесный словарь сослужит великую службу многим поколениям советских словарей".

Нормативный аспект культуры речи -- один из важнейших, но не единственный. Чешский лингвист К. Гаузенблас пишет:"Нет ничего парадоксального в том, что один способен говорить на ту же самую тему нелитературным языком и выглядеть более культурно, чем иной говорящий на литературном языке". И это абсолютно верно. Можно привести большое количество самых разнообразных по содержанию текстов, безупречных с точки зрения соблюдения общелитературных норм, но не слишком вразумительных. Вот, например, такой текст из "Руководства по эксплуатации телевизионного приемника": "Для повышения качества воспроизведения мелких деталей при приеме черно-белого изображения в схему телевизора введено автоматическое отключение резектор-ных фильтров в яркостном канале. Уменьшение влияния помех достигается применением схемы автоматической подстройки частоты и фазы строчной развертки". Большинству неспециалистов этот текст просто непонятен или понятен лишь в общих чертах, поскольку мы не знаем, что такое резекторные фильтры в яркостном канале, фазы строчной развертки. А специалист, например, мастер по ремонту телевизоров, знает об устройстве аппарата, конечно, не по руководству к нему. Значит, такой текст неэффективен, поскольку не имеет своего адресата. Следовательно, мало добиться нормативности текста, надо еще сделать этот текст хорошим.

Язык располагает большим арсеналом средств. Главнейшее требование к хорошему тексту таково: из всех языковых средств для создания определенного текста должны быть выбраны такие, которые с максимальной полнотой и эффективностью выполняют поставленные задачи общения, или коммуникативные задачи. Изучение текста с точки зрения соответствия его языковой структуры задачам общения в теории культуры речи получило название коммуникативного аспекта культуры владения языком.

То, что теперь называют коммуникативным аспектом культуры речи, было известно уже в античности, подарившей миру учение о риторике.

Еще один аспект культуры речи -- этический. В каждом обществе существуют свои этические нормы поведения. Они касаются и многих моментов общения. Поясним это на таком примере. Если вы утром садитесь за стол с членами своей семьи, чтобы просто позавтракать, то вполне этичным будет попросить: Передай-ка мне хлеб (1). Но если вы сидите за большим праздничным столом с незнакомыми или не очень близкими вам людьми, то по отношению к ним уместно будет ту же просьбу выразить так: Не можете ли вы (или: вас не затруднит) передать мне хлеб? (2). Чем отличается (1) от (2)? Ясно, что не нормативностью. С точки зрения эффективности коммуникации (1) прямым образом и, следовательно, более ясно выражает мысль, чем (2), в котором мысль выражена косвенно, но в ситуации праздничного стола все же уместна вторая форма. Различие между (1) и (2) именно в следовании этическим нормам. Этические нормы, или иначе -- речевой этикет, касаются в первую очередь обращения на "ты" и "вы", выбора полного или сокращенного имени (Ваня или Иван Петрович), выбора обращений типа гражданин, господин и др., выбора способов того, как здороваются и прощаются (здравствуйте, привет, салют, до свидания, всего доброго, всего, до встречи, пока и т. п.). Этические нормы во многих случаях национальны: например, сфера общения на "вы" в английском и немецком языках уже, чем в русском; эти же языки в большем числе случаев, чем русский язык, допускают сокращенные имена. Иностранец, попадая в русскую среду, часто, не желая того, выглядит бестактным, привнося в эту среду свой языковой этикет. Поэтому обязательным условием хорошего владения русским языком является знание русского языкового этикета".

Этический аспект культуры речи не всегда выступает в явном виде. Р. О. Якобсон , лингвист с мировым именем, выделяет шесть основных функций общения: обозначение внеязыковой действительности (Это был красивый особняк), отношение к действительности (Какой красивый особняк!), магическая функция (Да будет свет!), поэтическая, металингвистическая (суждения о самом языке: Так не говорят; Здесь нужно иное слово) и фактическая, или контакто-устанавливающая. Если при выполнении пяти первых названных здесь функций этический аспект проявляет себя, скажем, обычно, то при выполнении контактоустанавливающей функции он проявляется особым образом. Контактоустанавливающая функция -- это сам факт общения, тема при этом не имеет большого значения; не имеет значения и то, хорошо или плохо раскрывается эта тема. Этический аспект общения выступает на первый план. Вам, например, неудобно идти молча со своим знакомым, с которым вас, однако, связывает не слишком многое, и вы начинаете разговор о погоде, хотя вам и вашему собеседнику она в этот момент безразлична. Цель такого разговора одна -- установление контакта.

Роль этических норм в общении можно прояснить и на другом ярком примере. Сквернословие -- это тоже "общение", в котором, однако, грубейшим образом нарушены именно этические нормы.

Итак, культура речи представляет собой такой выбор и такую организацию языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач.

Коммуникативный аспект культуры речи. На протяжении всей истории развития учения о культуре речи гораздо больше внимания, особенно в советское время, уделялось нормативному аспекту культуры владения языком. Это во многом объясняется той социальной ситуацией, которая сложилась в стране после 1917 г. Как уже говорилось выше, к общественной деятельности были привлечены огромные массы людей. Ясно, что эта общественная жизнь требовала и активной речевой деятельности с использованием литературного языка, нормами которого владели далеко не все. Именно поэтому нормативный аспект культуры речи был главной заботой лингвистов и всего общества. Дальнейшая история страны -- эпоха сталинизма -- также не способствовала развитию культуры речи в коммуникативном аспекте. Основа основ коммуникативного аспекта культуры речи -- выбор нужных для данной цели общения языковых средств -- процесс творческий. Между тем творчество и диктатура "сильной личности" -- вещи несовместимые. Во всем, в том числе и в речевой деятельности, предписывалось следовать готовым рецептам. Даже в прославлении любимого вождя нельзя было "выйти за рамки": отец народов, корифей науки.

Лингвисты всегда хорошо понимали важность для культуры речи того, что здесь названо коммуникативным аспектом. Еще в 20-е гг. известный советский филолог Г. О. Винокур, автор многочисленных, в том числе и популярных, работ по культуре речи, подчеркивал: "Для каждой цели свои средства, таков должен быть лозунг лингвистически культурного общества" . Об этом же много позднее писал и С. И. Ожегов: "Высокая культура речи -- это умение правильно, точно и выразительно передать свои мысли средствами языка. Правильной речью называется та, в которой соблюдаются нормы современного литературного языка... Но культура речи заключается не только в следовании нормам языка. Она заключается еще и в умении найти не только точное средство для выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое (т. е. наиболее выразительное) и наиболее уместное (т. е. самое подходящее для данного случая) и, следовательно, стилистически оправданное".

Нельзя сказать, что дальше этих общих заявлений дело в исследовании коммуникативного аспекта не пошло. Достаточно широко в современной русистике ведутся исследования по стилистике, особенно по лексической стилистике, что находит прямое отражение в словарях в виде стилистических помет, таких, как книжн. и др. Эти пометы ясно указывают, в каких текстах уместны данные слова. Есть и прямые попытки построить теорию культуры речи, включив в нее коммуникативный аспект. В работах Б. Н. Головина, в том числе и в его учебном пособии для вузов "Основы культуры речи", утверждается, что для культуры речи вообще значим только один -- коммуникативный -- аспект, в плане которого следует рассматривать и нормативность. Культура речи определяется как набор коммуникативных качеств хорошей речи. Эти качества выявляются на основе соотношения речи с отдельными, как выражается Б.Н. Головин, неречевыми структурами. К неречевым структурам отнесены: язык как некоторая основа, производящая речь; мышление, сознание; действительность; человек -- адресат речи; условия общения. Данный комплекс неречевых структур требует от речи следующих хороших, то есть соответствующих этим структурам, качеств: правильность речи (иначе говоря, нормативность), ее чистота (отсутствие диалектизмов, жаргонизмов и т п., что также относится к введению нормативного аспекта), точность, логичность, выразительность, образность, доступность, действенность и уместность. Нет сомнения в том, что все эти качества действительно важны для оценки многих конкретных текстов в коммуникативном аспекте. И задачу определения текста по шкале "плохой -- хороший" в коммуникативном аспекте можно было бы считать решенной, если для этого было бы достаточно приложить к любому тексту названные девять признаков.

Язык выполняет разные коммуникативные задачи, обслуживает разные сферы общения: одно дело -- язык науки и совсем другое -- обыденная разговорная речь. Каждая сфера общения в соответствии с теми коммуникативными задачами, которые ставятся в ней, предъявляет к языку свои требования. Поэтому невозможно говорить в коммуникативном плане о культуре владения языком вообще. Речь должна идти о культуре владения разными функциональными разновидностями языка. То, что хорошо в одной функциональной разновидности языка, оказывается совершенно неприемлемо в другой. М. В. Панов пишет: "Не раз в печати появлялись жалобы, что лексикографы обижают слова: ставят около них пометы "разговорное", "просторечное" и т. д. Несправедливы эти жалобы. Такие пометы не дискриминируют слова. Посмотрим в словаре, у каких слов стоит помета "разговорное": ворочать (делами), ворчун, восвояси, вперебой, впихнуть, впросонках, впрямь, впустую, временами (иногда), всласть, всплакнуть, вспомянуть, встряска, всухомятку, выволочка, газировка, гибель (много), глазастый, глядь, гм, гнильца, говорун, голубчик, гора (много), грохнуться, грошовый, грузнеть, ни гу-гу, гуртом, давай (он давай кричать), давненько Прекрасные слова. Помета разг. их не порочит. Помета предупреждает лицо, с которым вы в строго официальных отношениях, не называйте голубчиком, не предлагайте ему куда-нибудь его впихнуть, не сообщайте ему, что он долговязый и временами ворчун... В официальных бумагах не употребляйте слова глядь, всласть, восвояси, грошовый... Ведь разумные советы?".

Если с этих позиций подойти к некоторым из перечисленных качеств хорошей речи, то оказывается, как это ни странно на первый взгляд, что в отдельных ее разновидностях хорошими или как минимум неплохими следует признать качества, противоположные тем, которые названы в списке. Так, если для научной речи действительно необходима точность, в том числе и точность в обозначении конкретных реалий, то в разговорной речи вполне нормативны такие, например, неточные обозначения, как "чем писать" (карандаш, ручка). Б. Н. Ельцин в книге "Исповедь на заданную тему" приводит такую полученную им записку: "Скажите, наши партийные руководители знают, что в стране нет элементарного: что поесть, во что одеться, чем умыться? Они что, живут по другим законам?"

Какие же существуют функциональные разновидности языка и какие требования с точки зрения культуры речи к ним следует предъявлять? Учение о функциональных разновидностях языка имеет свою историю. Долгое время разные сферы общения понимались как стили языка и стили речи. Стилями языка считались, например, язык науки, язык художественной литературы, разговорная речь. Стилями речи признавались частные реализации стилей, такие, как учебная лекция и научный доклад, в основе которых лежит научный стиль. В последнее время лингвисты пришли к выводу, что языковые различия между некоторыми сферами общения столь значительны, что использовать по отношению к ним одно общее понятие "стиль" едва ли целесообразно. Поэтому вводится понятие "функциональная разновидность языка". Широкое признание получила типология функциональных разновидностей языка, сравнительно недавно предложенная академиком Д.Н. Шмелевым . Эта типология такова:

Стилями Д.Н. Шмелев называет только функциональные стили, которые (все вместе) по своей языковой организации имеют существеннейшие отличия как от языка художественной литературы, так и от разговорной речи.

Как уже говорилось, главной отличительной особенностью языка художественной литературы является его особая по сравнению со всеми другими разновидностями предназначенность. Вся организация языковых средств в художественной литературе подчинена не просто передаче содержания, а передаче художественными средствами. Главная функция языка художественной литературы -- эстетическая (или поэтическая). С этой целью в языке художественной литературы могут использоваться не только функциональные разновидности литературного языка, но и нелитературные формы национального языка, диалекты, просторечие, жаргонизмы и др. Интересный пример обыгрывания элементов официально-делового стиля в художественных целях В. Шукшиным в рассказе "Чудик" приводит в одной из сво ...........