Содержание
Введение
Глава 1. История становления языкознания в России
1.1 Сравнительно-историческое языкознание в России конца XIX-века
1.2 Тенденции развития отечественного языкознания начала - XX века
1.3 Состояния развития советской лингвистики в период до 60-х годов XX века
Глава 2. Место Ф.Ф. Фортунатова в истории лингвистических учений
2.1 Роль и место исследований Ф.Ф. Фортунатова в языкознании
2.2 Творческий путь и формирования личности ученого
2.3 Исследования Ф. Ф. Фортунатова в различных областях лингвистики.
2.4 Московская лингвистическая школа
Заключение
Список литературы
Введение
История лингвистических учений может быть рассмотрена с учётом периодизации, которая отражает наиболее важные вехи на пути совершенствования знаний о языке. Языкознание в своем развитии прошло пять этапов и переживает сейчас очередной этап, шестой:
I. Начальный этап (VI в. до н.э. -- XVIII в.). В это время были сформулированы важнейшие проблемы языкознания, заложены основы лингвистической терминологии, накоплен огромный фактический материал по изучению самых разных языков мира.
П. Возникновение сравнительно-исторического языкознания и философии языка (конец XVIII -- начало XIX в.). На этом этапе языкознание определило свой объект и свой предмет исследования, выработало специальный метод анализа языкового материала и выделилось в самостоятельную науку.
III. Расцвет сравнительно-исторического языкознания, отражённый в деятельности натуралистического, логико-грамматического и психологического направлений в лингвистике XIX в.
IV. Неограмматизм и социология языка (конец XIX -- начало XX в.), отмеченный критикой сравнительно-исторического метода. Данный этап можно считать кризисным, подготовившим почву для формирования структурального метода в мировом языкознании.
V. Структурализм (1920-1960-е гг.). В этот период все структуральные школы на разных континентах достигают значительных успехов при изучении языка в его синхронном состоянии как системного явления.
VI. Современное языкознание (1970-е гг. -- наши дни). Большинство лингвистических школ конца XX -- начала XXI в., критикуя структурализм за формальный подход к языку, за игнорирование человеческого фактора, за сужение предмета языкознания, строит свои теории, основываясь на принципе антропоцентризма, и расширяет границы лингвистических исследований за счёт интеграции с другими науками (психологией, социологией, философией, этнографией, культурологией, информатикой и др.).
Как и в других областях знаний, при переходе от одного этапа к другому в языкознании действовал диалектический закон отрицания. Так обеспечивалась преемственность в накоплении и совершенствовании знаний; последующая фаза всегда была связана с предыдущей, но одновременно была прямо противоположна ей. Языкознание развивалось по спирали: возвращалось к старым задачам на новом уровне, исходя из потребностей общества. Учёные начинали с описания языка и его логико-философского осмысления, затем пытались открыть тайну происхождения языков и устанавливали их родственные связи. Структуралисты XX в. вновь вернулись к общетеоретическим проблемам, которые волновали учёных в античные времена: они также искали инвариантное (самое общее) в языках мира. (Для датских структуралистов формализация доказательства была не менее важна, чем знания о реальном языке.) Но то, что было всеобщим для лингвистов античности, никак не равно всеобщему в работах структуралистов. И дело здесь не только в развитии объекта исследования -- самого языка, но и в развитии науки о языке. На современном этапе лингвистов волнуют те же вопросы, над которыми задумывался Вильгельм фон Гумбольдт, но лингвокультурология, когнитивная лингвистика, психолингвистика и другие лингвистические дисциплины конца XX -- начала XXI в. обогащены достижениями структуральных, психологических, логических и других школ прошлого.
Сравнительно-историческое языкознание - область языкознания, объектом которой являются родственные, т.е. генетически связанные языки. Конкретно в сравнительно-историческом языкознании речь идет об установлении соотношений между родственными языками и описании их эволюции во времени и пространстве; сравнительно-историческое языкознание пользуется как основным инструментом исследования сравнительно-историческим методом; наиболее общая форма исследований - сравнительно-исторические грамматики (включающие в себя прежде всего фонетику) и этимологические словари (лексика).
Сравнительно-историческое языкознание, по крайней мере с 20-30-х гг. 19 в., отчетливо ориентируется на два начала - "сравнительное" и "историческое" (в этом смысле показательно название этой дисциплины в русской лингвистической терминологии), отношения между которыми не всегда ясны (практически они трактуются по-разному). Иногда акцент делается на "историческом": оно определяет цель сравнительно-исторического языкознания (история языка, в т.ч. и в бесписьменную эпоху), его направления и принципы (историзм), и в этом случае оно наиболее точно отвечает идеи всей линии Гердер - Шлегель - Гримм - Гумбольдт. При таком понимании роли "исторического" другое начало - "сравнительное" - скорее определяет средство, с помощью которого достигаются цели исследования языка или языков.
В 20-30-х гг. 20 в. выдвигается теория языковых союзов работы Н.С. Трубецкого, Р.О. Якобсона, К. Сандфельдта и др. Внимание к пространственному аспекту языка привели к существенному углублению проблематики сравнительно-исторического языкознания; в частности, заставило исследователей во многом по-новому взглянуть на проблему праязыка.
Быстрое развитие сравнительно-исторического языкознания, и прежде всего теории и практики сравнительно-исторических грамматик, привело к тому, что уже к сер. 19 в. оно стало рассматриваться не только как самая развитая и точная (благодаря высокому уровню формализации) гуманитарная дисциплина исторического (и сравнительного) цикла, но и как образец для ряда других наук, основанных на принципе историзма и компаративизма.
Новый этап в этой области начинается, несомненно, с фундаментальной работы В.М. Иллича-Свитыча (из-за смерти автора не законченной) и его продолжателей в сравнительно-исторической грамматике т.н. ностратических языков. Другим достижением сравнительно-исторического языкознания является теория и практика реконструкции текстов. Эта новая область исследования возвращает - но с углублением и расширением материалов и результатов - к исходной основе сравнительно-исторического языкознания, к принципу "историзма" и принципа связи языка с культурой.
Разграничение лингвистик на синхронную и диахроническую, связываемое с именем Ф. де Соссюра, было вызвано стремлением преодолеть объективную трудность одновременного исследования и описания: а) системы языка, т. е. его элементов в их синхронных взаимосвязях и взаимоотношениях, б) динамики языковых элементов и языка в целом, т.е. их описания под совершенно иным углом зрения - с позиций исторического развития. И хотя современная наука не признает убедительными конкретные аргументы Ф. де Соссюра, выдвинутые им для обоснования в целом верного тезиса: “...синхронично все, что относится к статическому аспекту нашей науки, диахронично все, что касается эволюции...”, синхрония обозначает “состояние языка”, диахрония - “фазу эволюции”,- тем не менее четкое разграничение задач этих двух лингвистик и выбора разных методов решения “синхронических” и “диахронических” проблем признается оправданным и плодотворным не только для “внутренней”, или “чистой”, лингвистики, но и для социолингвистики. Более того, в современной социолингвистике различение синхронного, одновременно существующего, и диахронического, последовательно сменяющегося во времени, осознается как непременное условие соблюдения принципа научности в описании языка и его функционирования в конкретных общественно-исторических условиях. Синхронная лингвистика и диахроническая лингвистика, несмотря на их новизну, воспринимаются как вполне закономерные направления лингвистики.
Л. Б. Никольский полагает, что для синхронной лингвистики “существенны прежде всего те языковые явления и процессы, которые обусловлены и объясняются социальными факторами прямо и непосредственно”.
Диахроническое языкознание - детище последних столетий в истории лингвистики. XIX в. и начало XX в. прошли под знаком почти безраздельного господства исторического (сравнительно-исторического) языкознания. В этот период язык изучается как явление историческое, причем тесно связанное с народом, его материальной и духовной культурой, хотя конкретного учета социальных факторов в эволюции языка явно недоставало.
Уже в XIX в. зарождаются элементы науки, которая затем разовьется в самостоятельное направление - социальную лингвистику.
Еще в конце 60-х годов XIX в. И. А. Бодуэн де Куртенэ в работе “О древнепольском языке до XIV-го столетия” в истории языка разграничивал две стороны - внешнюю и внутреннюю - и указывал на связь внешней истории по существу и по материалу с историей общества и историей литературы (культуры). “История языка представляет две стороны: внешнюю (географически-этнологическую) и внутреннюю (грамматическую). Материал для внешней истории языка совпадает в значительной степени с материалом для истории и истории литературы. Для внутренней же истории языка материалом служит сам язык, как предмет исследования”.
Поскольку историческое языкознание в период своего расцвета не отрывало язык от его социально-культурной основы, более того - само языкознание осознавалось как составная часть истории, а язык как источник и средство изучения “отдельных эпох истории народа и в первую очередь - истории его духовной культуры”, то в историческом языкознании, в его “внешнем” и “внутреннем” отделах, можно найти немало материала, наблюдений и выводов, полезных для построения исторической лингвистики.
К сожалению, в этом плане еще не проанализированы труды таких отечественных историков русского языка, как А. Х. Востоков, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня, И. И. Срезневский, Ф. Ф. Фортунатов, А. И. Соболевский, И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. А. Бахматов, Б. М. Ляпунов, М. М. Покровский, исследования советских ученых - прежде всего В. В. Виноградова, В. М. Жирмунского, С. П. Обнорского, Ф. П. Филина, Б. А. Ларина, И. К. Белодеда. Непреходящую ценность для исторической социолингвистики представляют труды классиков марксизма-ленинизма.
Немало фактов и наблюдений лингвистического характера содержат работы зарубежных компаративистов XIX и XX вв. Для построения исторической (диахронической) социолингвистики опыт исторического языкознания игнорировать нельзя.
Глава 1. История становления языкознания в России
1.1 Сравнительно-историческое языкознание в России конца XIX-века
В российском языкознании первой половины 19в. был весьма ощутим акцент сравнительного аспекта по сравнению с историческим(генетическим), что объяснялось и неактуальностью для славянских языковедов проблемы языка-источника, и серьёзным интересом к идеям универсальной логической грамматики (И С. Рижский, И. Орнатовский, И.Ф. Тимковский). В истории языка исследовались лишь отдельные ключевые моменты. Этим было обусловлено отсутствие в русской науке больших обобщающих трудов по сравнительно-исторической грамматике индоевропейских и даже славянских языков, подобных трудам Ф.Боппа и Я. Гримма.
Русские исследователи уделяли большее внимание слову в целом, нежели морфемам в его составе. Лексикографические занятия служили базой для сравнительного подхода к языкам. Слово, как правило, рассматривалось не в отрыве от текста. Благодатной почвой для утверждения в науке о языке принципа историзма явилось русское славянофильство. Сильное воздействие на русских мыслителей оказали философия истории Гегеля и идеология романтизма. Следует отметить, что сторонники сравнительного подхода скорее ориентировались на форму, а сторонники исторического подхода - на значение.
Первым представителем сравнительно-исторического языкознания в России явился Александр Христофорович Востоков (1781-1864).Он известен как поэт-лирик, автор одного из первых научных исследований русского тонического стихосложения, исследователь русских песен и пословиц, собиратель материала для славянского этимологического материала, автор двух грамматик русского языка, грамматики и словаря церковнославянского языка, издатель ряда древних памятников. В 1815 он обратился к занятиям языком памятников древнеславянской письменности. В 1820 им публикуется "Рассуждение о славянском языке", содержащее реконструкцию звуковых значений букв юс большой и юс малый и заложившее основы сравнительного славянского языкознания. В этом труде рассматриваются вопросы о периодизации истории славянских языков и их месте среди индоевропейских языков. А.Х. Востокову принадлежит подготовка теоретической и материальной базы для последующих исследований в области исторического словообразования, лексикологии, этимологии и даже морфонологии. Вклад А.Х. Востокова был сравнительным по методу и историческим по цели.
Другим основоположником отечественного сравнительно-исторического метода был Фёдор Иванович Буслаев (1818--1897),автор многих трудов по славяно-русскому языкознанию, древнерусской литературе, устному народному творчеству и истории русского изобразительного искусства. Его концепция формировалась под сильным влиянием Я. Гримма. Он сопоставляет факты современного русского, старославянскогои других индоевропейских языков, привлекает памятники древне русской письменности народных говоров. Ф.И. Буслаев стремится установить связь истории языка с историей народа, его нравами, обычаями, преданиями и верованиями. Исторический и сравнительный подходы им различаются как подходы временной и пространственный.
"Снятие противоположности" сравнительного и исторического подходов происходит в работах Ивана Ивановича Давыдова(1794--1863), Осипа Максимовича Бодянского (1808-1877), Измаила Ивановича Срезневского (1812-1880), Петра Спиридоновича Билярского (1817--1867), Михаила Никифоровича Каткова (1818-1887), Петра Алексеевича Лавровского (1827-1886),знакомых с трудами немецких философов и даже слушавших их лекции в Германии. Завершается синтез лишь в последующий период А.А. Потебнёй. В их работах сочетаются "морфологизм" сравнительного подхода и "фонетизм" исторического подхода. Эти языковеды осознают базисную роль фонетики в сравнительно-историческом исследовании. Они понимают различие между буквой и звуком. Ими по сути дела открываются оттенки (комбинаторные варианты) фонем, что предварило последующие открытия Я.К. Грота, В.А. Богородицкого, А.И. Томсона, а в конечном итоге И.А. Бодуэна де Куртенэ и Л.В. Щербы.
Некоторые из представителей господствовавшей тогда "славянофильской" филологии - в угоду политическим взглядам - допускали фальсификацию отдельных фактов истории языка и искали в истории доказательства сравнительных достоинств и недостатков каждого культурного "организма", воплощение национального духа. "Славянофилы" увлекались психологическими аспектами говорения и социальными факторами. Наиболее выдающимися среди языковедов - славянофилов были Константин Сергеевич Аксаков (1817-1860) и Александр Фёдорович Гильфердинг (1831--1872). В стороне от борьбы партий стоял оригинальный мыслитель Герман Петрович Павский (1787-1863). Значительным был вклад Николая Ивановича Надеждина (1804-1856) и Михаила Александровича Максимовича (1804-1873) в разработку классификации славянских языков ив осознание взаимоотношений между (велико) русским, белорусским и малорусским (украинским) языками.
Один из выдающихся советских ученых конца XIX-века Александр Афанасьевич Потебня (1835-1891) был крупным и оригинальным ученым синтетического склада, совместившим в себе философа, языковеда, историка литературы, исследователя фольклора и мифологии, принадлежащим в равной степени украинской и русской науке.
Его характеризовал широкий круг лингвистических интересов (философия языка, синтаксис, морфология, фонетика, семасиология русского и славянских языков, диалектология, сравнительно-историческая грамматика, проблема языка художественных произведений, эстетическая функция языка). Он занимался теорией словесности, поэтикой, историей литературы, этнографией, фольклором. А.А. Потебня знал, кроме родных украинского и русского, ряд древних и новых языков (старославянский, латинский, санскрит, немецкий, польский, литовский, латышский, чешский, словенский, сербскохорватский).
Его основные работы: "Мысль и язык" (1862), "Два исследования о звуках русского языка" (1864-1865), "Заметки о малорусском наречии" (1870), "Из записок по русской грамматике" (1874 -части 1 и 2; посмертно, 1899 - часть 3; 1941 - часть 4), "К истории звуков русского языка" (1874-1883), "Объяснения малорусских и сродных народных песен" (2 тома -1883 и 1887), "Значения множественного числа в русском языке" (1887-1888). "Этимологические заметки" (1891). Издавалось им со своими примечаниями "Слово о полку Игореве".
Лингвистические взгляды А.А. Потебни складывались под сильным влиянием В. фон Гумбольдта и Х. Штайнталя. Он сближает и вместе с этим разграничивает задачи языкознания и психологии. Для него сравнительный и исторический подходы неразрывно связаны.
Сравнительно-историческое языкознание представляет с его точки зрения собой форму протеста против логической грамматики. Язык понимается как деятельность, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка, изначально заложенного в человеке в качестве творческого потенциала. А.А. Потебня утверждает тесную связь языка с мышлением и подчеркивает специфичность языка как формы мысли, но "такой, которая ни в чем, кроме языка, не встречается". Логика квалифицируется как наука гипотетическая и формальная, а психология (а тем самым и языкознание) как наука генетическая. Подчеркивается более "вещественный" (по сравнению с логикой) характер "формальности" языкознания, не большей, чем у других наук, его близость к логике. Язык трактуется, как средство не выражать уже готовую мысль, а создавать ее.
А.А. Потебня предвосхищает соссюровское противопоставление синхронии и диахронии. Он призывает к изучению явлений языка в их взаимосвязи, взаимообусловленности (т.е. в системе).
Историко-генетический принцип применяетсяим к анализу и осмыслению синтаксических явлений. Предложение предстает как пространство пересечения грамматических категорий. Его структура уподобляется структуре сформулированной в нм мысли.
Процесс выявления эволюции типов предложения приравнивается к установлению исторической типологии мышления. А.А. Потебня говорит о росте предикативности по мере развития языка и эволюции сознания как свидетельстве усиления динамического, процессуального начала (отклик на эти идеи встречается в теориях эргативностиу Н.Я. Марра, И.И. Мещанинова, Г. Шухардта). А.А. Потебня подчеркивает влияние языка на формирование мифологического сознания (на материале наложения христианства на русское язычество) еще до А.А. Потебни Измаилом Ивановичем Срезневским (1812-1880) и Петром Алексеевичем Лавровским (1827-1886).
Такие ученые как Александр Васильевич Попов(1808-1880), Митрофан Алексеевич Колосов (1839-1881), Дмитрий Николаевич, Овсяннико-Куликовский (1853-1920), Михаил Георгиевич Халанский (1857-1910),
Аркадий Георгиевич Горнфельд (1867-1941), Василий Иванович Харциев (1865-1937), Алексей Васильевич Ветухов (1868 или 1869--1943 или 1946), Борис Андреевич, Лезин (1880-1942). Близки к ее традициям были Иван Михайлович Белоруссов (1850-?), Антон Семенович Будилович (1846-1906), Николай Кузьмич Грунский (1872-1951), Алексей Афанасьевич Дмитриевский (1856-1926), Антон Вячеславович Добиаш (1846 или 1847-1911),отчасти Борис Михайлович Ляпунов (1862-1943) осуществляли разработку истории языка в широком культурно-этнографическом и поэтическом контексте, исторического синтаксиса, морфологии, семасиологии, лингвостилистики, лингвистической поэтики, диалектологии.
1.2 Тенденции развития отечественного языкознания начала - XX века
Сравнительно-историческое языкознание после младограмматического (или структурного) периода, начавшегося с 20-х гг. 20 в., несмотря на утверждении приоритета синхронного подхода к языку (и прежде всего в форме структурализма), сумело сохранить свои основные позиции в исследовании истории индоевропейских языков (а также языков других языковых семей). Его исследовательский арсенал существенно обогатился благодаря проникновению методов лингвистического структурализма. В этот период индоевропеистика добилась внушительных достижений, которые состоят в следующем:
* введение и освоение нового языкового материала, прежде всего фонетических и морфологических данных анатолийской группы языков (Ф. Зоммер, Э. Форрер, А. Гетце, Э. Стертевант, Х. Ээвольф, И. Фридрих,
* освоение древнего индоевропейского языка;
* доказательство исторической и генетической связи между древнейшими и более поздними античной поры - анатолийскими языками (Х. Педерсен, Ф. Зоммер, Р. Гусмани, О. Карруба, А. Хойбек, Г. Нойман, О. Массон, П. Мериджи);
* дешифровка греко-микенских табличек (М.Дж.Ф. Вентрис при участии Дж. Чедуика);
* локализация пребывания носителей индоарийского в Передней Азии;
* изучение синдо-меотских и таврских реликтов
* индоарийского на Юге России (О.Н. Трубачев);
* введение большого материала среднеиранских языков (Р. Готьо, Э. Бенвенист, К.Г. Залеман, Г.У. Бейли, И. Гершевич, В.Б. Хеннинг, Х. Хумбах, М.Й. Дресден, С. Конов, Р.Э. Эмерих, А. Марик, А.А. Фрейман, В.А. Лившиц, И.М. Дьяконов, М.Н. Боголюбов, Л.Г. Герценберг и др.);
* изучение остатков скифского наследия (В.И. Абаев, Я. Харматта);
* описания памирских и дардских языков;
* фундаментальные исследования тохарского языка (Э. Зиг, В.Зиглинг, В. Шульце, В. Краузе, В.Томас, П. Поуха, А. ван Винденвекенс, Э. Швентнер, В. Куврер, Г.С. Лейн, Э. Эванджелисти, Х. Педерсен);
* изучение бедных памятниками языков иллирийского,
* мессапского, венетского, фракийского, фригийского, македонского (Н. Йокль, Х. Краэ, И. Фридрих, Ю. Покорный, Дж. Бонфанте, В. Пизани, А. Блюменталь,
* обращение к малоизученным средиземноморским языкам (этрусскому и др.) в целях определения их генетической принадлежности.
* Был усовершенствован сравнительно-исторический метод (А. Мейе, Е. Курилович, Э. Бенвенист, В. Георгиев, А.М. Селищев, Л.А. Булаховский, В.М. Жирмунский, О.Н. ТрубачЈв, А.Н. Савченко, А.Е. Супрун,
* Появились этимологические словари древних индоевропейских
языков - древнегреческого, древнеиндийского, латинского, балтийских. *Активизировались исследования по индоевропейской ономастике и гидронимике (Т. Милевский, Э. Бенвенист, Г. Шрамм, М. Майрхофер).
* Получили дальнейшее изучение индоевропейские древности (М. Гимбутас, П. Боск-Гимпер, Р.У. Эрих). Исследованию подверглись социальные, правовые, экономические институты древних индоевропейцев (Э. Бенвенист).
*Пробудился интерес к индоевропейской мифологии (Ж. Дюмизель, П. Тиме, Г. Ломмель, Ф.Б. Я. Кейпер). Была построена ностратическая теория, предполагающая вхождение индоевропейских языков в "сверх группу" языков (вместе с семито-хамитскими, картвельскими, уральскими, алтайскими, дравидскими). В работе Тамаза Валерьевича Гамкрелидзе и Вячеслава Всеволодовича Иванова "Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры" (1984) рассмотрению подверглась проблема взаимоотношения индоевропейского и других ностратических языков и проблема индоевропейской прародины. Стали выдвигаться новые теории о родстве всех языков мира (гипотеза моногенеза).
1.3 Состояния развития советской лингвистики в период до 60-х годов XX века
В развитии советской социолингвистики, продолжившей наметившуюся в русском языкознании традицию рассмотрения социальной обусловленности языка, были периоды спада и подъема интереса к проблеме “Язык и общество”. Особенно большое внимание к этой проблеме стало уделяться, начиная с 50-х гг.
Влияние общества на язык может быть стихийным и сознательно регулируемым, социально обусловленным. В той или иной мере все изменения в языке вызываются потребностями общества и служат его удовлетворению. Только влияние общества на язык не осуществляется прямо, непосредственно, автоматически, а проявляется в его внутренней структуре. Советские языковеды, занимающиеся вопросами социальной лингвистики (В. А. Аврорин, Р. А. Будагов, Ю. Д. Дешериев, Ф. П. Филин, И. Ф. Протченко и др.), подчеркивают, что общественная природа языка определяет все его функции, проявляется на всех уровнях языковой структуры.
На стихийно развертывающиеся процессы языкового развития в свое время указывали К. Маркс и Ф. Энгельс, когда они отмечали, что “в любом современном развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией”.
В приведенном высказывании классиков марксизма-ленинизма обращается внимание на различные пути становления национальных языков и тем самым указывается одна из задач лингвистики - исследование исторических - условий социального расслоения в языке, причин образования национальных языков. В капиталистическом обществе борьба за национальный язык становится средством национального возрождения и освобождения народов. В этом социально-лингвистическом аспекте советские языковеды провели исследование проблем нормализации и становления единого национального языка на материале языков немецкого, английского, французского, испанского в Южной Америке, итальянского и др. Результаты этих исследований советских лингвистов отражены в сборнике “Вопросы формирования и развития национальных языков” (1960).
В качестве примера стихийного воздействия социальных факторов на развитие языка можно привести территориальную (диалектную) дифференциацию языка, обусловленную социальной (территориальной) дифференциацией общества. К. Маркс отмечал тенденцию к образованию различия в языке первобытных племен, неизбежную при обширности занимаемой ими территории, и указывал, что локальное разобщение в пространстве вело с течением времени к появлению различий в языке. Особенностью территориальной дифференциации языков являются изменения внутри системы языка (фонетические, грамматические, лексические).
Ленинские принципы языковой политики, получившие свое конкретное воплощение в условиях многонационального Советского государства, привели к всестороннему развитию языков всех социалистических наций и народностей Советского Союза.
Лингвистика в Советском Союзе основной своей целью имеет исследование природы языка как социального явления, его места и роли в общественном развитии; разработку методов лингвистических исследований; выяснение роли социальных факторов в развитии языка; изучение дифференциации языка; проблему развития общественных функций языка.
“В условиях многонационального Советского государства перед лингвистикой встают специфические задачи теоретического и практического значения, связанные с разработкой лингвистических проблем современного состояния и перспектив развития нашего общества: изучение закономерностей развития литературных языков народов СССР в эпоху строительства коммунизма, соотношение общественных функций русского и других языков в национальных республиках и областях; разработка проблемы языка межнационального общения народов СССР; исследование типов двуязычия и многоязычия в СССР; языковое строительство в СССР и его международное значение; разработка проблем прикладной лингвистики (терминологии, алфавитов, орфографии) в социолингвистическом аспекте и др.”
Глава 2. Место Ф.Ф. Фортунатова в истории лингвистических учений
2.1 Роль и место исследований Ф.Ф. Фортунатова в языкознании
Неизгладимый след в истории русского языкознания оставил выдающийся ученый-лингвист, индоевропеист-компаративист, славист, индолог, литуанист, знаток многих индоевропейских языков (ведийский, санскрит, пали, греческий, латинский, старославянский, готский, литовский, латышский, армянский, бактрийский), специалист в области сравнительно-исторической фонетики и акцентологии, палеографии и орфографии, теоретической грамматики, воспитатель блестящей плеяды языковедов Филипп Федорович Фортунатов (1848-1914), научная деятельность которого длилась 43 года (начиная с изучения литовских говоров в 1871). Ему принадлежат 37 научных трудов, изданных в основном в специальных журналах или литографическим способом (для студентов Московского университета); значительной по объему была редакторская работа. Он создает первые в России систематические лекционные курсы индоевропейской и славянской сравнительно-исторической грамматики.
Во многом Ф.Ф. Фортунатов был близок к методологическим принципам младограмматического направления, предлагая одновременно оригинальное решение многих теоретических вопросов. Многие существенные результаты в области сравнительной фонетики и сравнительной морфологии ставили Ф.Ф. Фортунатова впереди немецкой лингвистики периода младограмматизма. Он фактически различает синхронический и диахронический подходы. Им принимается младограмматический постулат о без исключительности звуковых законов и тут же подчеркивается необходимость при описании фонетических процессов учитывать структурные особенности языков и конкретные исторические условия, хронологию изменений в языке. Указывается на общественный характер языка и связь истории языка с историей общества.
В трудах по сравнительно-историческому языкознанию он пересмотрел и обновил трактовку ряда сложных идей, касающихся сути древнейших процессов в индоевропейских языках. Фортунатов сформулировал положение о том, что индоевропейский язык, как и всякий другой, должен иметь свою историю и диалектное членение. В результате этих изысканий Фортунатов открыл закон о передвижении ударения от начала слова к его концу в славянских и балтийских языках, что некогда было обусловлено фонетической позицией. Этот закон получил название "закон Фортунатова - де Соссюра" (оба лингвиста открыли его независимо друг от друга).
Фортунатов много занимался также теорией правописания. Он внес большой вклад в подготовку реформы русской орфографии, которая была осуществлена уже после его смерти. Идеи Фортунатова продолжили развивать его ученики - М.Н. Петерсон, А.М. Пешковский, Д.Н. Ушаков и др. (первое поколение Московской лингвистической школы) и ученики его учеников - Р.И. Аванесов, А.А. Реформатский, П.С. Кузнецов, Г.О. Винокур и др.
В наше время, к сожалению, имя Филлипа Федоровича, вспоминается редко.
2.2 Творческий путь и формирования личности ученого
Фортунатов (Филипп Федорович) - выдающийся русский языковед. Фортунатов, профессор сравнительного языкознания в Московском университете. И ординарный академик по отделению русского языка и словесности Санкт-Петербургской Академии Наук.
Родился в 1848 г., учился в петрозаводской гимназии, в которой его отец был директором, и в московском университете, в котором окончил курс в 1868 г. В1871 г. предпринял, вместе с В. Ф. Миллером, научное путешествие в Литву, результатом которого был ценный сборник литовских народных песен ("Известия Московского Университета", 1872 г. и отд.).
Вслед за этим он уехал в заграничную командировку. По возвращении в 1875 защитил в Московском университете магистерскую диссертацию по древнеиндийским ведам и в 1876 был избран профессором по кафедре сравнительной грамматики индоевропейских языков. Этот пост занимал вплоть до своего переезда в Санкт-Петербург в 1902. За четверть века преподавательской деятельности в Москве Фортунатов прочел множество разнообразных университетских курсов по сравнительно-исторической грамматике, общему языкознанию и древним индоевропейским языкам и стал основоположником Московской (ее называют также Московской формальной, или Фортунатовской) лингвистической школы. Его учениками и учениками его учеников (в особенности Д.Н.Ушакова) были десятки выдающихся российских и зарубежных, в том числе Р.Якобсон, много сделавший для популяризации имени Фортунатова и его идей за рубежом.
В 1884 Фортунатов по представлению Московского и Киевского университетов без защиты диссертации получил почетную степень доктора сравнительно-исторического языкознания. В 1898 был избран членом-корреспондентом, а в 1902 действительным членом Российской академии наук. В Санкт-Петербурге Фортунатов сосредоточился на работе в Отделении русского языка и словесности Академии и редактировании академических изданий. Фортунатов был также действительным членом Сербской Королевской академии, почетным доктором университета Христиании (ныне Осло) и действительным членом Финно-угорского общества в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки). В 1902 г., после 30-летней профессорской деятельности, оставил Москву и переселился в Петербург.
Умер Фортунатов в Косалме, недалеко от Петрозаводска, 20 сентября (3 октября).
2.3 Исследования Ф. Ф. Фортунатова в различных областях лингвистики
Отличное знакомство со славянскими и балтийскими или литовскими языками характеризует все работы Фортунатова, из которых особо выдающееся значение имеют исследования литво-славянского и индоевропейского ударения, пролагавшие пути в область в то время еще нетронутую и получившую с тех пор громадную научную важность.
Можно сказать, что в этой области Фортунатов является первым тонером и одним из основателей современного учения об индоевропейском ударении, родоначальником исследований Левкина, Гарта, Штрейтберга и других новейших акцентологов. К заслугам Фортунатова относится и то, что он первый в наших университетах начал читать курсы по литовскому языку, столь важному для сравнительного языкознания вообще и славянского в особенности.
Кроме того, он читал и общие курсы по фонетике и морфологии индоевропейских языков, а также специальные по старославянскому и готскому языкам. По литовскому языку он напечатал несколько статей в"Beitrage zur vergl. Sprachforschung" Куна и Шлейхера, в "Beitrage zurKunde der indogerm. Sprachen" Бецценбергера и в московском "Критическом Обозрении".
Кроме того, в 80-х и 90-х годах явился ряд его статей и рецензий в "Mittheilungen der litanischen litterarischen Gesellschaft",в геттингенских "Gelehrte Anzeigen" и в латыш. журнале "Austrums". В 1897 г. под его редакцией вышел первый выпуск "Литовского словаря А.Юшкевича", изданного академией наук и составляющего в высшей степениценное научное приобретение, благодаря полноте и новизне материала. Фонетике санскрита посвящены: статья "L+dental im Altindischen", в"Beitrage" Бецценбергера (т. VI), и позднейшая работа о том же предмете:"индоевропейские плавные согласные в древнеиндийском языке", явившаяся в юбилейном сборнике в честь О. Е. Корша Caristhria (1896). Немецкий перевод ее, сделанный проф. Сольмсеном, появился в "Zeitschrift fur vergleich. Sprachforschung" Куна (т. XXXVI), где напечатан и другой интересный этюд Ф.: "Ueber die schwache Stufe des urindogermanischenavokals".
Главное значение в научной деятельности Фортунатова имеют его труды в области литво-славянской акцентологии, открывающиеся весьма ценной статьей: "Zur vergleichenden Betonunglehre der lituslavischen Sprachen",в "Archiv fur slavische Philologie" Ягича (т. IV, 1880 и т. XI).
Здесь установлен ряд новых законов ударения и количества, давших отправную точку для исследований Лескина и др., высказаны важные замечания относительно русского полногласия и связи некоторых особенностей его соотношениями ударения и т. д.
Дальнейшее развитие взглядов Фортунатова в этой области дает его исследование "Об ударении и долготе в балтийских языках. I. Ударение в прусском языке", явившееся в "Русском Филолог. Вестнике", 1895 (нем. перевод проф. Сольмсена в "Beitrage"Бецценбергера, т. XXII). Фонетика общеславянского и старославянского языков служила предметом интересных и во многом самобытных университетских курсов Фортунатова.
Издание этих лекций его (в "Известиях" моск. унив.) давно уже начато (равно как немецкий перевод Бернекера, печатающийся в Лейпциге), но до сих пор они еще не обнародованы.
Некоторые основные положения учения Фортунатова изложены им в его статье в"Архиве" Ягича (т. XI-XII): "Phonetische Bemerkungen veranlasst durchMiclosichs Etymologisches Worterbuch der Slavischen Sprachen", где он излагает свои взгляды на формы общеславянского языка, часто несогласные со взглядами Миклошича.
Ценны и критические статьи Фортунатова, часто излагающие и собственные взгляды критика на затронутые ее авторами вопросы. Таковы: отзыв о "Синтаксических исследованиях" А. В. Попова, талантливого, рано умершего ученика Потебни (в "Отчете о присуждении Уваровских премий", 1884), где находим ряд оригинальных гипотез Ф. о происхождении некоторых падежных окончаний индоевропейских языков, - и рецензия на сочинение ученика Фортунатова, проф. Ульянова: "Значения глагольных основ в литовско-славянском языке" ("Отчеты о присуждении Ломоносовской премии",1895).
К ученикам Фортунатова принадлежат проф. варшавского университета, ныне его ректор, Г. К. Ульянов, академик А. А. Шахматов, приват-доцент московского унив. В. К. Поржезинский, В. Н. Щепкин, Яблонский и др.
До некоторой степени учениками Фортунатова могут считаться профессора казанского унив. Е. Ф. Будде и одесского Б. М. Ляпунов. Из нерусских ученых, занимавшихся у Фортунатова, назовем проф. боннского унив. Сольмсена, проф. гельсингфорского унив. Миккола, доктора Бернекера и т. д. Среди современных лингвистов Фортунатов занимает совершенно самостоятельное и независимое положение. В начал своей научной деятельности он несколько отражал влияние геттингенской школы (Фик) и отчасти Шлейхера, но впоследствии совершенно эманципировался от него и пошел своим оригинальным путем.
Характерной особенностью метода Фортунатова является наклонность объяснять различные позднейшие фонетические особенности индоевропейских языков существованием соответствующих минимальных разниц уже в индоевропейском праязыке - прием, не составляющий исключительной особенности Фортунатова (на нем основаны гипотезы о двух и трех рядах заднеязычных согласных в индоевропейском праязыке Асколи-Фика-Шмидта, современное учение об индоевропейском вокализме и т. д.), но никем, вероятно, из лингвистов не применявшийся так широко и систематически.
Фонетические гипотезы Фортунатова отличаются остроумием и сложностью комбинации, но страдают некоторой схематичностью и отвлеченностью, лишающими их иногда убедительности. Эта отвлеченность или метафизичность построений Фортунатова объясняется отсутствием у них надлежащей антропофонической или звуко-физиологической основы.
Вследствие этого у Фортунатова нередко решение известной фонетической проблемы только отодвигается в область праязыка, но не разрешается действительным образом, и таким образом трудность"wird verschoben, aber nicht gehoben".
Важное научное значение трудов Фортунатова, впрочем, не колеблется этим недостатком, так как, несмотря на него, они в высшей степени возбуждают научную мысль и вызывают дальнейшую научную работу над затронутыми им вопросами.
Ф.Ф. Фортунатову принадлежат специальные исследования в области древнеиндийского языка. Он изучал тексты ведийских памятников в связи с подготовкой к изданию текста Samaveda, его толкованием и переводом, составлением словаря. Исследователь стремился не вносить исправления в сам текст, используя для этой цели комментарии. Он открыл получивший большой резонанс в мировой лингвистике того времени звуковой закон, касающийся соотношения между древнеиндийскими церебральными и группой l +зубная в других индоевропейских языках. Позднее он выдвинул предположение о существовании в общеиндоевропейскую эпоху (на основании разных рефлексов в отдельных индоевропейских языках) не двух, а трех плавных. Он сделал ряд открытий, касающихся состава индоевропейского вокализма, лабиального ряда заднеязычных, слабой ступени аблаута, связи долготы и характера слоговой интонации, относительной хронологии первой и второй палатализации в праславянском. Вел он исследования и в области славяно-балтийской акцентологии. Он открыл закон передвижения ударения от начала к концу слова в определенных фонетических позициях (закон Фортунатова-Соссюра).
Ф.Ф. Фортунатов активно разрабатывал учение о грамматической форме вообще и грамматической форме слова в частности. Он фиксировал наличие формы лишь там, где она имеет специальный морфологический показатель и выводил форму из наличия в языке соотносительных рядов слов, сходных и различающихся по формальным признакам. Допускалось существование слов, не имеющих формы. Ему принадлежит сугубо формальная классификация частей речи (без учета семантических и функционально-синтаксических критериев). Получило развитие учение о формах словосочетаний. Предложение было отнесено к числу словосочетаний. Формализм как методологическое кредо Ф.Ф. Фортунатова и его последователей отразился впоследствии в иммантентизме Ф. де Соссюра и особенно Л. Ельмслева.
2.4 Московская лингвистическая школа
Вокруг Ф.Ф. Фортунатова сложилась Московская (фортунатовская) лингвистическая школа. Его учениками были: в России - Алексей Александрович Шахматов (1864-1920), Григорий Константинович Ульянов (1859-1912), Вячеслав Николаевич Щепкин (1863-1920), Михаил Михайлович Покровский (1868 или 1869-1942), Борис Михайлович Ляпунов (1862-1943), Виктор Карлович Поржезинский (1870-1929), Александр Иванович Томсон (1860-1935), Дмитрий Николаевич Ушаков (1873-1942), Николай Николаевич Дурново (1876-1937), Степан Михайлович Кульбакин (1873-1941), Евгений Федорович Будде (1859-1929), Михаил Николаевич Петерсон (1885-1962), Александр Матвеевич Пешковский (1878-1933), Василий Михайлович Истрин (1865-1937); из зарубежных ученых - Олаф Брок, Торе Торнбьернссон, Хольгер Педерсен, Николас ван Вейк, Краузе ван дер Коп, Поль Буайе, Ф. Сольмсен, Эрих Бернекер, Александр Белич, Йоан Богдан, Иосиф Юлиус Миккола, Матиаш Мурко.
Эта школа внесла большой вклад в исследования в области реконструкции праславянского языка, присущих ему тенденций к палатализации и к открытому слогу, в области праславянской акцентологии, морфологии, этимологии, лексикологии. Они разграничивали буквы и звуки, графику, орфографию и орфоэпию. Ими создавались системные описания русских говоров и первые диалектологические карты восточнославянских языков. По инициативе А.А. Шахматова была образована Московская диалектологическая комиссия (1903--1931). В нее входили Н. Н. Дурново, Н.Н. Соколов, Д.Н. Ушаков, и она функционировала по существу в качестве лингвистического общества, объединявшего московских ученых и контактировавшего с Московским лингвистическим кружком. На ее заседаниях выступали с докладами А.И. Соболевский, А.М. Селищев, Г.А. Ильинский, Н.Ф. Яковлев, Е.Д. Поливанов, Р.О. Шор, Р.И. Аванесов. Н.С. Трубецкой с опорой на учение Ф.Ф. Фортунатова об "общественных союзах" разграничил понятия языковых семей и языковых союзов.
Фортунатовцы строго разграничивали формы словоизменения и словообразования. Они многое сделали в разработке основ современной морфологии, заменившей "этимологию" с ее зыбкими границами между современным и историческим словообразованием, между собственно этимологией и морфологией. Был заимствован бодуэновский термин морфема. Критерий морфологического строения слова использовался в типологической классификации языков, которой был придан динамический подход. Чисто генетический подход к реконструкции древнейшего состояния языка был заменен подходом генетико-типологическим. Получил развитие теоретический синтаксис (А.А. Шахматов, А.М. Пешковский, М.Н. Петерсон). Выделилась в самостоятельную дисциплину семасиология, исследующая законы семантических сдвигов с учетом системных связей - синонимии, места в семантическом поле, морфологического оформления (М.М. Покровский). Было принято противопоставление - вслед за И.А. Бодуэном де Куртенэ и Н.С. Трубецким - фонетики и фонологии. Наметилось разграничение сравнительно-исторической грамматики славянских языков и грамматики общеславянского языка, исторической грамматики и истории литературного языка. В научных исследованиях и университетском преподавании утверждался приоритет синхронического подхода к языку. Был создан ряд университетских курсов по введению в языкознание, продолжающих традицию фортунатовского курса сравнительного языковедения (А.И. Томсон, В.К. Поржезинский, Д.Н. Ушаков, А.А. Реформатский, О.С. Широков). Методы исследования, выработанные в фортунатовской школе, в нашей стране переносились в финно-угроведение, тюркологию, кавказоведение, германистику.
Фортунатовская школа представляла собой школу формальной лингвистики, которая способствовала закладыванию основ лингвистического структурализма. Ее формализм заключался в стремлении исходить не из внешних по отношению к языку категорий логики, психологии, истории, физиологии, а из фактов самой языковой системы. Впоследствии многие представители этой школы отказывались от крайностей формализма фортунатовской школы. Эта школа оказала влияние на деятельность Московского лингвистического кружка (1915-1924), Пражской лингвистической школы, Копенгагенского лингвистического кружка, массачусетской ветви американского структурализма (Р.О. Якобсон).
В основном в русле фортунатовского направления, но с существенной опорой на идеи И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы, Н.С. Трубецкого происходило формирование и развитие Московской фонологической школы (Александр Александрович Реформатский, 1900-1978; Петр Саввич Кузнецов, 1899-1968; Владимир Николаевич Сидоров, 1902 или 1903-1968; Рубен Иванович Аванесов, 1902-1982; Алексей Михайлович Сухотин, 1888-1942; давший итоговое обобщение ее идей в 60-х-70-х гг. Михаил Викторович Панов, 1920). Представители МФШ опирались на учения И.А. Бодуэна о фонеме и альтернациях, на идеи Николая Феофановича Яковлева (1892-1974) и постоянно полемизировала с Ленинградской / Петербургской фонологической школой (Л.В. Щерба и его ученики, и последователи), критикуя ее за учет "внеязыковых" факторов, в первую очередь за психологизм и интерес к звуковой субстанции. МФШ преимущественно ориентировалась на формальные, имманентно-структуралистские критерии. Здесь понятие фонемы было соотнесено с понятием морфемы (а не слова в тексте, словоформы, как в щербовской школе), что обусловило более абстрактный и в силу этого более удаленный от физической реальности уровень фонологического анализа. Было принято понятие нейтрализации фонологических оппозиций, выдвинутое пражцами. Было принято различать сильные и слабые фонологические позиции. Допускалась возможности пересечения в одной слабой позиции (позиции нейтрализации) двух или более фонем. Были введены понятия гиперфонемы, слабой фонемы, фонемного ряда.
Заключение
Ф.Ф. Фортунатова характеризуют внимание к живому языку, бережное отношение к произведениям народного творчества, подчеркивание важности для истории языка изучения территориальных народных говоров, нередко сохраняющих черты ...........
Страницы: [1] | 2 |
|
