Синтаксические особенности научных текстов Л.В. Щербы - дипломная работа

«Таким образом, -- заключает Л.В., -- оказывается, что слово есть понятие вторичное и до некоторой степени, по крайней мере генетически, совпадающее с предложением».

В последней части статьи Л. В. говорит о единицах, выделяемых, «если мы отвлечемся от значения и станем рассматривать нашу речь лишь с фонетической точки зрения», причем подчеркивает, что «вне психической организации» наша речь «является непрерывным рядом и лишь на почве психической она делится на части, на некоторые звуковые представления, которые далее уже неделимы». Это -- фонемы, как они понимались в это время Бодуэном де Куртенэ и его учениками, и, наконец, как упомянуто выше, «представления отдельных физиологических работ». [1,110]

Несмотря на то что статья молодого Щербы «О дальше неделимых единицах языка» носит эскизный характер и, по-видимому, не предназначалась автором для опубликования -- по крайней мере без дополнительной обработки, и несмотря на то что Л.В. Щерба в дальнейшем переосмыслил иначе многие ее положения, она очень важна и как этап в становлении его общелингвистической концепции, и в свете современных представлений о единицах лингвистического описания и об иерархии этих единиц.

Отметим, что уже в написанных чуть позже «Критических заметках по поводу книги д-ра Фринты о чешском произношении» (опубл. в 1910 г.) Щерба отчетливо подчеркнул психологическую реальность для говорящих таких единиц, как фонема, морфема и слово, выделяемых из связной речи (из предложения) не только путем научного анализа, но и «наивным» анализом, проводимым рядовыми носителями языка: «Не допуская такого постоянного наивного анализа со стороны говорящего, мы совершенно не будем в состоянии понять, почему говорят мест-ов, дел-ов вместо мест и дел; почему говорят сёк, трёс вместо сек и тряс и т. д. Конечно, прав Фринта, цитируя чьи-то слова, что предложение есть психологический prius -- не предложение составляется из слов, а слово рождается из предложения путем анализа (и не только научного); но ведь рождается и существует». Как видим, здесь выступает несколько иное, чем в цитированном выше отрывке из статьи «О дальше неделимых единицах...», отношение к понятию «слово». [50,44]

Вообще в последующих работах Щербы, пожалуй, только понятие морфемы не подвергалось сколько-нибудь существенным модификациям. Понятие фонемы было углублено Щербой и развито таким образом, что есть все основания именно Л.В. Щербу считать подлинным создателем этого понятия. Но о теории фонемы речь будет в другом разделе. Существенно менялись взгляды Щербы и на единицы, лежащие «выше» морфемы. Новый этап в развитии этих взглядов отражен в книге «Восточно-лужицкое наречие» (1915).

О понятии «слово» в этой книге Щерба высказывается так: «Я не разделяю, -- пишет он, -- скептицизма по отношению к „слову". Конечно, есть переходные случаи между словом и морфемой, с одной стороны, и между словом и сочетанием слов, с другой стороны. Но в природе нет нигде абсолютных границ; в большинстве же случаев понятие слова очень ясно для сознания говорящих -- это то, что они при случае могут употребить отдельно, в виде „неполного" предложения».

В «Восточнолужицком наречии» зафиксирован начальный этап формирования понятия синтагмы, очень важного в лингвистической концепции более поздних работ Щербы. Правда, здесь еще нет термина «синтагма», а само понятие является пока не очень определенным. Щерба говорит в этой книге о «группах», причем это могут быть группы слов и группы групп. Фактически понятием «группа» покрывается здесь весь диапазон традиционных синтаксических единиц от предложения (даже сложного) до сочетания слов внутри предложения и, как частный случай, даже до одного слова -- члена предложения. Принципом, объединяющим «группу», является ее смысловое единство, противопоставляемое с помощью тех или иных формальных средств (интонации, фиксированного порядка элементов и т. д.) отсутствию смыслового единства в других соотносительных случаях. В частности, Л.В. Щерба пишет: «Основным средством образования тесной группы слов, обозначающей одно понятие и являющейся в сущности потенциальным словом (разрядка наша, -- авт.), будет в мужаковском порядок слов -- все определяющие слова ставятся перед словом определяемым. Если определяющие слова поставить после, то единство понятия нарушается и получается выражение ассоциативной связи». Показательно, что среди примеров «тесных групп» наряду с атрибутивными сочетаниями, сочетаниями «глагол + наречие» и другими здесь фигурируют и такие, как ten nan jo ciser отец пришел. Группа слов в свою очередь может определяться другими «побочными» группами, в частности «группами слов со своим глаголом, вводимыми формальными словами», т. е. -- в обычной терминологии -- придаточными предложениями. Соответственно в «Выводах» книги определение предмета синтаксиса сформулировано так: «В синтаксисе изучаются способы образования групп слов и групп групп». [50,63]

Позже, в статье, посвященной лингвистическому толкованию стихотворения Пушкина «Воспоминание» (опубликована в 1923 г.), Л.В. Щерба дает значительно более сложную и тонкую градацию синтаксических единств разной степени смысловой слитности, возникающих в тексте, и фиксирует соответствующие различия с помощью различных пауз, причем имеются в виду паузы «реальные», «потенциальные», «а иногда и мнимые, лишь представляемые на основании других сопутствующих фонетических признаков». В этой статье Щерба тоже еще не использует термин «синтагма», но уже фактически формулирует это понятие, обозначая его «провизорно» термином «фраза».

Отметим, что в этой работе Л.В. Щерба избегает термина «предложение», хотя и выделяет среди пауз, членящих текст, в частности, такие, которые соответствуют в практическом письме «иногда точке с запятой, иногда точке, но не заключительной», и, с другой стороны, такие, которые «соответствуют заключительной точке ...........